- Унгенская епархия - https://episcopia-ungheni.md -

Как привить ребенку любовь к Богу?

«Да, вопрос сформулирован предельно просто. Вопрос прост, а ответ на него бесконечно сложен. Потому что вообще любовь – это трудно прививаемая вещь всегда. Слово «привить» не совсем даже точно, потому что прививают нечто такое, что чужеродно. Как прививается какая-то веточка к чужому дереву. Или делается прививка вакциной от какого-то заболевания. Я бы иными словами о любви говорил. Особенно о любви к Богу.

Любовь к Богу имеет ту же самую природу, что и вообще любовь. Хотя любовь к Богу выше по своему существу. Есть естественная любовь, а есть любовь выше естества, сверхъестественная. Вот любовь к Богу – выше естества. Потому что всякая человеческая любовь бывает несовершенна. Даже такие высокие проявления любви, как любовь родителей к детям, детей к родителям, супругов друг к другу, друзей, родственников, в чем-то ограниченны. Но любовь к Богу – это исполнение самой главной заповеди, которую нам Господь оставил: всем сердцем, всем помышлением, всею крепостию своею. И ее никак нигде не возьмешь со стороны – это очень важно всем понять. Нельзя ее использовать как прививку, где-то получив специальную вакцину любви и сделав какой-то укол в сердце, в ум, в помышление, чтобы она вдруг стала действующей силой. Дети эту любовь могут только унаследовать. Как всё самое важное, самое дорогое, самые большие сокровища наследуются тем, кому они принадлежат по праву наследования.

Родители всегда для своих детей каким-то образом наследство скапливают. Но наследство наследству рознь. Можно оставить в наследство земли, можно оставить в наследство дома, можно оставить в наследство деньги, можно оставить в наследство какие-то драгоценности. Но очень часто дети наследуют у родителей и нечто нематериальное. Совершенно неуловимые черты характера, иногда походку, взгляд, улыбку, прищур глаз, смех, интонацию голоса – то, что каким-то специальным образом не передашь. Иногда даже дети наследуют у родителей наклон письма или почерк.

Но бывает наследование еще и иного характера: наследуется устроение человеческой души. То, что является духовным даром. Так образуются династии в профессиях: династии учителей, художников, архитекторов, врачей… Потому что дети наследуют у родителей устремленность к какому-то созиданию. Это и священнические династии, которые всегда у нас были и которые, слава Богу, и сейчас есть. Такое наследственное устремление происходит совершенно непостижимым, с одной стороны, образом, а, с другой стороны, весьма постижимым. Потому что, когда родители хотят, чтобы их дети унаследовали какие-то родовые качества, скажем, благородство, честь предков, их доблесть и героизм или какие-либо душевные качества, они постоянно это подчеркивают тем, что все время говорят, какими были их предки, и возвышают эти образы; но при этом они и в себе хранят эти качества.

Точно так же происходит и с верой в Бога. Если вера у родителей есть в высоком живом качестве, то, конечно же, вере дети будут учиться самым естественным образом, дыша тем воздухом веры, которым наполнены дом и семья. Это примерно как наследование языка и культуры речи. Мы же не учим специально своих детей, как говорить по-русски. Они просто слышат, как говорим мы, учатся у нас говорить на этом великом языке. При этом очевидно, что если ребенок воспитывается в семье культурной, интеллигентной, где много читают, где привыкли рассуждать, где много обсуждают важных и серьезных вещей, то дети учатся правильному и красивому языку и сложным понятиям и выражениям. А там, где постоянно включен телевизор или радио «Шансон», а у родителей через три слова звучит мат или матерные эвфемизмы, то тогда и ребенок начинает матом разговаривать, даже не осознавая того. И исправить это в школе не под силу порой и самому хорошему учителю.

Любовь к Богу передается так же. Там, где она есть, в той семье, где она является реальным содержанием жизни отца и матери, где эта любовь живая, потому что она рождена в человеке от живой встречи с Богом, и у детей возникает эта любовь. Да, порой встреча с Богом случается чудесным образом. Но у ребенка встреча с Богом происходит через родителей. Потому что родители, встретив Бога, дорожат этим, живут этим и освящают этой встречей свое бытие.

Встреча с Богом меняет человека, он становится иным, не похожим на других. Тот, кто встретил Бога, и тот, кто не встретил Бога, по-разному реагируют на радости и на скорби, на приобретения и на потери, на сложности жизни, на неразрешимые ситуации, кризисы внешние и внутренние… По-разному реагируют и на то, как к ним относятся другие люди. И эти реакции на мир, этот опыт встречи с бедой, встречи с проблемами, встречи с радостью, встречи с приобретением, встречи с потерей обязательно будет передаваться ребенку, как и понимание, что другие реагируют иначе. Ребенок, воспитанный в семье, где есть любовь к Богу, будет видеть, как это происходит у них и как это происходит в других местах. И через это в душе ребенка может родиться какое-то удивительное ощущение правды жизни, еще не осознанной им, еще не понятой умом, но впитанной, как впитывается язык, правильность речи, о которой говорилось выше. И правильность духовных смыслов обязательно будет у ребенка. И через это ребенок будет воспринимать мир.

Важно, конечно, как родители общаются с Богом в молитве, как молятся, как благоговеют перед молитвой и как усердствуют в молитве. Это тоже усваивается ребенком.

Следующее: образ разрешения семейных конфликтов. Все же ссорятся, верующие и неверующие, встретившие Бога и не встретившие. В семье, живущей с Богом, конфликты разрешаются через смирение, перешагиванием через себя. Ребенок видит, чувствует это. А детей травмируют, конечно, родительские бурные ссоры, но более травмирует, когда родители не ругаются, но и не разговаривают друг с другом, когда они друг друга не замечают. Казалось бы, тишь да гладь, а на самом деле нет любви. Это ребенок тоже очень хорошо чувствует. Отношения родителей между собой – тоже урок любви (или же нелюбви) для ребенка.

Всем этим ребенок учится любить Бога, потому что эта любовь является для него открытой в жизни родителей.

А у нас, к сожалению, любовь воспринимается через прививку. И многие родители думают, что существует какой-то такой технический момент, когда ребенка можно научить любить Бога. Сунуть, допустим, ему Молитвослов и заставить его читать правило на непонятном языке с пятилетнего возраста. Требовать от него, чтобы он не вертелся на Литургии, заставлять его поститься, когда это ему тяжело и непонятно. То есть наложить на ребенка некие уставные вещи, которые, собственно говоря, для взрослых придуманы. А ведь это монастырский устав, он необходим для воспитания в людях – сознательных людях – некоей духовной дисциплины. Дисциплина – это хорошо. Но она не приводит к любви. Как оправа существует для драгоценности, так дисциплина для благодати. Но не существует оправа без драгоценного камня – это пустышка, она ничего не стоит. Драгоценный камень хорош, но без оправы ты его носить не сможешь. Есть драгоценность – благодать Божия, благодать Божественной любви, и есть наша внутренняя дисциплина, чтобы хранить эту благодать. Дисциплина вторична по отношению к благодати. А у родителей есть иллюзия, что ребенка можно выдрессировать в любви к Богу, что можно сделать болезненный укол правил, дисциплины, чтобы эту любовь он снискал. Всё бывает потом ровно наоборот.

Ребенок, который никогда в жизни не молился, а бубнил какие-то непонятные слова, не ощутит любви. Ребенок, который не радовался во время Литургии, не поймет любви. Ребенок, который ходил в воскресную школу, где он сидел, как в обычной школе, где ему задавали домашние задания и оценки ставили, где было выхолощенное преподавание, не научится любить. Любовь – это большая радость и свобода. Там, где нет свободы, не может быть любви. Хотелось бы, чтобы родители это очень хорошо понимали.

Хочется родителям, чтобы дети любили Бога. Но надо им самим сначала Бога полюбить как следует. И эта любовь естественным образом перельется в наших детей, если мы их тоже любим и не хотим в них видеть таких вот игрушек для нашей родительской манипуляции. Иногда наше родительское тщеславие, родительская гордыня всё могут испортить.

Многие наши родители стали верующими в сознательном возрасте, в детстве никогда не молились, никогда не постились, никогда не выстаивали службы. Рождаются дети – и они начинают на них экспериментировать. Совершенно не понимая, что ребенок остается ребенком и встреча с Богом для него – это встреча свободная, радостная. Это же чудо. И для взрослого, и для ребенка. Встреча с Богом – это всегда чудо. Для ребенка это вообще может быть похоже на сказку. И он ждет от своей веры удивительных сказочных событий, чтобы они в его жизни случались… И они у детей случаются, в отличие от нас, взрослых. Засушить ребенка дисциплиной ни в коем случае нельзя – иначе мы просто ребенка потеряем.

Надо помнить: ребенок должен очень хорошо осознавать те слова молитвы, которые он говорит Богу, и его молитва всегда должна быть живой, потому что ребенок живой. И не может ребенок хранить внимание больше 10 минут на самой прекрасной Литургии. Дать ему возможность быть самим собой можно и на Литургии: либо приходить с ним попозже, либо разрешать ему иногда выходить из храма… Ну что же бедный ребенок 7–8 лет будет слушать 40-минутную проповедь?! Или слушать, как мы 20 минут читаем записки о здравии и об упокоении в душном храме?! Поэтому надо как-то очень разумно и тактично подходить к тому, чтобы ребенок не уставал, чтобы ребенок не ломался через дисциплинарные вещи, чтобы и молитва, и пост всегда были по силам ребенку. Чтобы богослужение и Причастие были для него величайшей радостью. И никогда после Причастия ребенка не наказывать, как бы плохо он себя ни вел, не кричать, не ругаться, быть терпеливым с ним…

Это очень-очень тонкие вещи, когда ребенок встречается с Богом. Они, как всякая драгоценность, очень легко теряются. Поэтому я посоветую нашим родителям быть к этому предельно внимательными».

Протоиерей Алексий УМИНСКИЙ